Россия и Германия на примере
фестиваля "Берлин-Москва:
Мир без границ".
Литературное
кафе.
Мероприятия фестиваля "Берлин
- Москва: Мир без границ"
проходили на редкость спокойно.
Кроме разве что совместного
выступления Д. А. Пригова и Берта Папенфус-Горека, на которое
явился Александр Бренер. Надо сказать,
что в этом
боксерском
поединке (между Приговым и Бренером)
безусловную победу одержал
Дмитрий Александрович. Вопервых, он
нанес упреждающий удар,
сообщив публике, что если господин Бренер начнет раздеваться или
"просто что-нибудь вытворять" - не стоит обращать внимание. Это
нормальное действие в
рамках художественного процесса.
После
такого предуведомления Бренеру
ничего другого не оставалось,
кроме как горестно выкрикивать одну и ту же фразу: "ты сегодня
плохо выглядишь," -
вначале из зала,
а затем вплотную
приблизившись к столику президиума.
Фраза эта должна была, видимо, подразумевать скорую
смерть
концептуализма и, быть
может, даже постмодернизма - в лице
Дмитрия Александровича Пригова
и предвещать расцвет
нового
тоталитарного и радикального искусства, олицетворяемого самим
Бренером. Однако прозвучала она неубедительно - Д. А. выглядел
на редкость спортивно и как всегда молодо
- в отличие от А.
Бренера. Кстати, как известно,
внешность поэта не претерпела
заметных изменений за
последние лет десять
- что явно
свидетельствует в пользу постмодернистской идеологии. Дмитрий
Александрович же нанес противнику
и завершающий (а заодно и
посрамляющий) удар -
ухватив Бренера за нос. ( Кстати,
что
особенно символично, классик
русской поэзии Вознесенский
удалился в самом начале вечера -
абсолютно сраженный поведением
Бренера.)
А
вот мнения самих
участников фестиваля с
российской
стороны:
Виктор Ерофеев:
- Мероприятие это не бессмысленное, потому что до сих пор
мы общались друг с другом
не на уровне смысла, а на
уровне
прагматики - политической,
идеологической и даже культурной.
Уровень смысла предполагает включение
двух ментальностей - их
возгонку и совместное кипение - и дальше мы понимаем, где мы
разны и где мы общны. Вообще, Бог нас
создал разными не зря, но
нам эта разность должна быть в радость,
а не в тягость, должна
придавать энергию, которую и дает это мероприятие.
- Довольны ли вы организацией
фестиваля?
- В общем, да, хотя, конечно, если бы я был стратег, я бы
сделал иначе, постарался извлечь больше смысла, взамен светского
ожидания этого самого смысла, ведь
остаются не решенными
еще
многие глубинные проблемы.
А так -
слава богу, что мы
знакомимся, ведь наши народы парадоксальным образом близки, чего
мы за занавесами войн,
недоразумений и прочих переплясов не
замечаем.
- Можно ли сказать, что происходят параллельные процессы
в
нашей и немецкой литературе?
- Да, есть такое. Туман
постмодерна покрыл всю Европу, но
это не локальная проблема и не болезнь, а просто примета времени
. Наше время - время
полисемантизма, обожания кича,
скрытого
цитирования и многих других
вещей, которые спасают
нас от
стерилизации и стереотипизации слова, в этом смысле постмодерн -
санитар леса, но не моральный, а просто на
уровне языка. Мораль
к литературе не имеет прямого отношения.
Дмитрий А. Пригов:
- Не
надо преувеличивать значение фестиваля. Мероприятие
это -
маленькое событие на фоне гораздо более
существенных
контактов. Например, тема фашизма овладела авторами российскими,
а в то же время даже по этому чтению видно влияние российской
стилистики и современного футуризма
на немецких авторов. Мне
представляется, это индикатор более важный, чем сам фестиваль.
Как ступень взаимопроникновения он,
конечно, интересен. Но если
проследить всю драматургию развития - она
впечатляюща для обеих
культур и обоих
народов. Русский и
немецкий менталитеты,
склонные к пристрастию к тотальным утопиям, отражаются
друг в
друге.и помогают понять эту
драматургию. Что касается наших
литератур, я думаю,
и там и
здесь страсть и
искренние
идентификации в конце концов возымеют
преимущество над временно
постмодернистским дискурсом.
Лев Рубинштейн:
- Я полагаю, что
роль таких мероприятий
неправильно ни
недооценивать, ни переоценивать. Мне
кажется, что любое
культурное движение в ситуации
все нарастающей энтропии имеет
смысл. В целом, я очень тепло отношусь
к немецкой славистике,
которая старается все
понять, описать, оценить
и сделать
достоянием культуры.
- Вы долго жили в Германии и можете сравнивать. Скажем, по
Бердяеву, Россия это как бы женщина,
а Германия -
воплощение
истинно мужского характера. Каковы ваши впечатления?
- Мой опыт
пребывания там показывает,
что из всех
заграничных государств Германия - наиболее "русская" страна. Я
даже как-то подумал, что это заведомо
неосуществимая мечта того
среднего русского класса, который так и не возник.
1996