ПГ-ОТСТОЙ » Виктор Пелевин


"Generation"П" Виктора Пелевина: юбка от Готье, да ноги волосаты

Психоделический реализм

0.0. Я давно думаю: Пелевин если и не женщина, так уж точно крутой медиум-телепат. Ловит мышей на лету, рубит фишку волоском и попадает в цель в темной комнате с завязанными глазами. Он очевидно талантлив: мыслит нестандартно, способен раз за разом обманывать ожидания как доброжелателей, так и врагов. Но помимо того, чтобы носом, даже предносьем почуять все поветрия современности, нужно современным же образом переложить свои ощущения. На бумагу ли, в электронный код - неважно. Главное - пробить ватную стену тупости, окружающую сознание современного массового (да и элитного) "потребителя культуры".
0.1. За счет шумихи вокруг "Чапаева" Пелевин получил такой кредит читательского доверия, что его новому роману были заранее обеспечены суперпродажи. Уже через пару дней после того, как я узнал о выходе "G."П", увидел на Пушкинской сходящего с эскалатора молодого человека в красных вельветовых штанах и снежно-белом свитере. Он шел по перрону, уткнувшись в раскрытую книгу. А мой друг и директор книжного магазина О.Г.И. Илья Фальковский только с третьей попытки сумел в собственных пенатах приобрести для меня пелевинский book. Так голосует читатель.
0.2. Концептуалист Сорокин, главный конкурент Пелевина в литературной моде, до сих пор занимается тем, что расчищает авгиевы конюшни советского коллективного бессознательного, проводя необходимый (но поднадоевший к концу девяностых) психоанализ. Поражает врага его же оружием: мастерски овладев лживым языком соцреализма, разрушает этот язык изнутри. Но Сорокин неспособен предложить альтернативу, и лучший свидетель тому - его последний текст "Голубое сало". Пережевывание пережеванного, не более. В то время как Пелевин своими фантастическими произведениями взорвал канон (пост)советской литературы. Он предложил новый стиль, новое направление и новый культурный код: психоделический реализм.
0.3. "Затворник и Шестипалый", "Желтая стрела", "Жизнь насекомых", "Чапаев и Пустота" - лучшие пелевинские вещи построены по сходному принципу. Демонстрируется тотальная иллюзия, в которой обитают герои: мир как бесконечный запертый поезд, мир как инкубатор, мир как муравейник, мир как психбольница, в которой пациенты галлюцинируют друг про друга и про себя. Предлагается выход: то или иное вполне дзен-буддистское просветление выводит героев за пределы иллюзии. В идеале каждая книга Пелевина должна действовать как психоделический препарат, после принятия которого читатель испытает глубинное личностное перерождение. И в соответствии с логикой развития сюжета ощутит всю гнилость сансары, майи и иже с ними. В случае с "Чапаевым и Пустотой" Пелевин, похоже, достиг высшего пилотажа в этой технике. Что теперь?

С Че Геварой ходим парой

1.0. Издательство "Вагриус" сменило дизайн-концепцию. Там, где на книгах "черной серии" появлялось фото автора, - помните насекомого Пелевина с руками и в очках? - теперь черно-белеет портрет команданте. С продажной кометой-"Найком" вместо неподкупной революционной звезды. Есть и второй, адидасовский вариант, на четвертой обложке. А на межобложечных разворотах - двойной портрет ЧГ плюс пугающие слоганы: "ВРЕМЯ СДАЕТСЯ ПРОСТРАНСТВО СДАЕТСЯ".
1.1. Вынос Че на обложку - хитрая пелевинская провокация. Отвлекающий маневр. Маркетинговый ход. Как известно, пару лет назад во всем мире начался торговый бум на симпатичную, бородатую ТМ. Пелевин, работающий с архетипами массового сознания давно, умело и с любовью, не мог пройти мимо. Что символичнее бунтаря-мученика, после смерти адаптированного той коммерческо-империалистской системой, против которой он воевал, более того - вставшего на уровень поп-фигур типа Майкла Джексона или, скорее, Джона Леннона? Последний, м.пр., тратил немалые деньги, заработанные на торговле собой, в поддержку всевозможных красно-маоистских движений, в том числе и "Сендеро Луминосо", а это уже Латинская Америка. Это уже близко к могиле Че.
1.2. В романе Че - отнюдь не главная фигура. Хотя Пелевин и пытается сделать его рупором своих квазибуддистских парадоксов. То есть Че Гевара, по замыслу автора, отчасти призван выполнить функцию бенефактора-Чапаева из предыдущего романа. Хотя весь опус, посвященный оранусу и его вау-факторам (глава HOMO ZAPIENS), впечатляет и провоцирует на цитацию, сам образ ЧГ как автора этого недвусмысленного наезда на Babylon весьма и весьма сомнителен. Чапаев, напротив, был вполне органичен в роли гуру. Возможно, за счет своей фольклорной карнавальности, которой недостает Че. Он все-таки скорее трагическая, чем комическая фигура, и его перевоплощение в духе Далай-Ламы художественно необоснованно. К сожалению, в одну реку и в самом деле не войти дважды, пусть даже это Условная Река Абсолютной Любви.

Реклама, реальность, революция

2.0. Бывший турбореалист давно преодолел границы фантастического жанра. Ни технократической футурологии, ни альтернативной истории в чистом виде в его новом романе не найдешь. Его поэтика - массовый, жанровый коктейль. Синтез "Мастера и Маргариты", "Нейроманта" и "Бардо тедол". Прокурорская резкость Свифта, едкий мистицизм Кастанеды, контркультурный пафос Берроуза. Можно найти и другие параллели, но главное - Пелевин, вооруженный установкой на культовость, атакует по-крупному. Шокирует старперов и захватывает молодежные субкультуры. Репрессирует реальность и удовлетворенно встает к микрофону. Трибуна - люду!
2.1. По сути, Пелевин предложил читателю злободневный, остросатирический роман-памфлет, эсхатологическое поп-шоу с элементами психоделической пропаганды и профетического психоза. Герои - условные маски, типажи. Сюжет - не более чем кумулятивная фикция, круги-эпизоды, торопливо расходящиеся по идеологической жиже. Современная Россия, а вслед за нею весь мир предстает театром картонных карапузиков, которых вот-вот уже ухватит страшный, громадный черт. Только польется не клюквенный сок, а самая настоящая кровь. "Антирусский заговор, безусловно, существует - проблема в том, что в нем участвует все взрослое население России,"- так шутит Пелевин.
2.2. Его книга - обвинение "тем, кому за тридцать", интеллектуалам-воспитанникам совка, дезориентированным распадом породившей их системы и использовавшим худшие традиции пропагандистского обмана в борьбе за власть и с целью наживы. Не секрет, что именно тридцатилетние - опора российского бизнеса, основные заказчики рекламы. Власть - это контроль над реальностью. Или - над сознанием "ботвы", молчаливого большинства, обывателя. А если хотите - народа. Лучший способ - телевидение, как самое массовое средство информации. Пелевин доводит тенденцию до предела, проявляя тем самым ее абсурдную суть: нет ничего, кроме виртуальной реальности, и телевизор - пророк ее.
2.3. Главный герой, Вавилен Татарский - копирайтер. "Покурив однажды очень хорошей травы, он случайно открыл основной экономический закон постсоциалистической формации: первоначальное накопление капитала является в ней также и окончательным." Перспектив нет. Страшный суд уже начался. Мы - внутри тотальной телепередачи, программируемой американским суперкомпьютером. Руководители единственной телекомпании - жрецы Вавилона (в прямом смысле пелевинского слова), и вместе со всеми остальными - его жители. Библейский образ Вавилона как источника человеческих несчастий - про'клятая башня до неба, плен избранного народа, тоталитарная машина и опасные мистерии - использован мастерски. Но тут мне вспоминается не Че Гевара, а Боб Марли и его rebel music with positive vibration. Всему тому, что выдумал Пелевин, не хватает растаманской красоты и простоты. "G"П" обрушило на меня поток образов и идей, но их автор, похоже, не очень заботился о том, чтобы я этот поток остановил и воспринял. Точка сборки не сдвинулась, но оказалась погребена под обломками пелевинских галлюцинаций.

Почти вечный двигатель

3.0. Я люблю Пелевина. Я новую книгу прочел, и потому скажу: никогда не позволил бы издателю выпустить столь сырую, недособранную вещь. Больше всего напоминающую описанный в главе "Исламский фактор" диалог скелетонов Радуева и Березовского: во все стороны торчат кости и ребра конструкции, и лишь иногда возникнет ненадолго полностью просчитанная улыбка либо умная пара глаз. Появится да исчезнет, как Чеширский кот. А читателю, как Алисе в стране чудес, только и остается, что продолжать безумное чаепитие.
3.1. Задумано, в целом, блестяще. Главные очаги заражения угаданы. Вот только исполнение этого прекрасного замысла хромает. Такое впечатление, что автор дико торопился, на ходу дотачивая детальки. И некоторые великолепные частности не исправят, увы, общий результат. "Generation "П" в лучшем случае выглядит топорным довеском к бесспорному деликатесу - "Чапаеву". Неужели этот действительно беспрецедентный роман и станет для Пелевина тем главным литературным буйком, за который он сам уже никогда не сможет заплыть?


Александр Дельфин
Весна 1999